Всегда общаемся словами,
Но этого, конечно, мало!
Примером мы должны быть сами
И больше делом научать …
Но вот бывает, чтобы слово
Животворящей силой стало,
(И это ведь совсем не ново!) –
Нам просто нужно помолчать!
Порой молчанье как награда!
Важней всего оно бывает!
Молчанье – это не преграда,
Наоборот, само творит,
Когда в тиши благословенной
Сердца любовью наполняет …,
При этом речью сокровенной
Душа с душою говорит … –
О жажде радости и счастья,
О том, чего в мольбах просили,
О боли в жизненных ненастьях
И море выплаканных слёз …
О благодатном очищеньи,
О том, что лишь в сердцах носили,
И непременном исполненьи
Несбывшихся доселе грёз …
И люди к жизни оживая,
Красой душевной расцветают,
В благодареньи уповая
На Божью милость-благодать …
Сердца же нежностью теплеют
И незаметно начинают,
От радости и счастья млея,
Добро с любовью отдавать …
А в наступившем упоеньи
Мечтают лишь о добром, вечном,
О святости и прославленьи
Вовеки нашего Отца
Да о духовном возрастаньи, –
Кристально чистом, бесконечном,
О благодатном послушаньи
И обретении венца …
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : 2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
